Реализовать Бренд одежды и стиля жизни "Be a Bee" для детей

Be a Bee

ИСПОВЕДЬ МУХИ

Я – Муха. Звучит гадко, не правда ли? Но ни одна муха не считает себя гадкой. Настоящая муха считает гадким весь мир. Она горда этим, она уверена, что зрит в суть вещей и видит высоко над головами всех остальных. Суть мира – мусор и грязь – знает муха с малых лет. А так как знает она больше всех, то и мнит себя лучше всего на свете. Пусть даже капельку – но лучше. Это важный мушиный закон, и я хорошо его знаю. Тренировка Точки Зрения – вот основная практика мухи. Как только что-то покажется красивым, радостным и светлым – нужно напрячь всё своё мушиное зрение и силой воли найти в этом чёрную грязь несовершенства! Ничто не должно выделяться из общей серой гадости гадкого мира. Ничто не должно ставить под сомнение безнадёжную унылость и скуку жизни, а как только покажется – это лишь кажется! А вся суть вещей – мразь и мрак. В искусстве критиканства мухам равных нет. Дни напролёт без обеда и ужина готовы они критиковать других и всё вокруг, и чем больше и острее критика – тем жирнее и довольнее муха. Она толстеет, лоснится, гулко жужжит и потирает лапки. Летят по небу жирные точки тяжёлых мух – значит у них всё в порядке - сегодня промыли миру косточки от южного до северного полушария, вдоль и поперёк, прошлись по звёздам и выше звёзд. Всю Вселенную способна муха обнулить и свергнуть. Бросить в грязь, как резиновый мячик. Пусть валяется. А я – Муха, пролечу над всем гордо и торжественно. Кивну подружкам – видали! Мир-то – мусор! Цены ему нет.
Но была у мира цена. Я – Муха – предатель. Я нашла ему цену и всё перевернулось вверх дном.
Критика и поиск несовершенства не делали меня жирней и веселей, наоборот – я худела и чахла. За тьмой беспросветной критики – не было ничего. Убеждая себя, что всё гадость, а я в радость – мухи веселели и громче жужжали. А я не могла понять – для кого я в радость, если всё и вся хуже меня. Ведь каждая муха считает себя лучше других. Они дрались и ссорились и только общая убеждённость что мы - Мухи лучше всего остального, на давала случиться мушиной войне. Лучше воевать против призрачной красоты окружающего мира, чем с друг с другом. Они воевали. А я грустила. Было очень много такого, в чём я не могла найти уродство. Например – Небо… Оно всегда повергало меня в восторг. Я замирала маленькой чёрной точкой и боялась дышать, как я – Муха, смела бы опорочить Небо? Оно лихое, цветное, огромное. «Слишком синее! – сказали бы мухи, - Слишком пустое. Глупое. Бесполезное. Мокрое. Не нужное никому». Я не могла и подумать такого. Небо висело над головой и оно было красивым. Красивым и всё. А бывало, что пролетая от помойки до помойки, мой совершенно не мушиный глаз выхватывал столько красоты, что мозг не успевал перерабатывать её в грязь, а только замирал и сердце восхищённо билось… Вот жмурится кот на жаркой скамейке – солнечный пух и мягкая лапа, вот падает лист – акварельная ладошка, вот опрокинутый в лужу мир-отражение, смех улиц, глаза лиц. Игры света и тени. Или вот как красиво – не ругаться и спорить, а смеяться и любить! «Красиво! Красиво! Красиво! – думала я, пролетая над землёй. «Вонь! Слякоть! Грязь! – жужжали рядом мухи. «Дождь – он не грустный, - думала я, - Он танцует, он сверкает. А как блестят крыши! Намного красивее, чем блестят тугие мушиные бока. Дождь лучше мух», - думала я. И чем дольше я летала, чем больше всматривалась – тем больше понимала. «Деревья красивее мух. Птицы красивее мух. Ручьи и травы, собаки, дома, облака и дети – все красивее мух. А цветы! Как я могу сравниться с ними?» Но про такое не говорят вслух. А мухи говорили. Но наоборот: «Самодовольные вонючки! – обзывали они цветы, - Бесполезные выскочки!» Во всей грязи мира мухи всё же выделяли что-то одно получше другого, но конечно не лучше их самих. Они оценивали всё по степени полезности. Бесполезность красоты стояла у них на первом месте. Полезнее всего были помойки и сумрак. Мрак души. С холодом и мраком в душе жить так же надёжно как стоять на шести лапах. Не упадёшь. «Лучше сразу стоять в луже, чем в лужу упасть» - говорили мухи. «Лучше хоть раз увидеть Небо и упасть, чем даже не пытаться…» - думала я. И чем больше я открывала для себя красоту, тем очевиднее для меня становилось собственное уродство. Но странное дело! – это не печалило меня, наоборот – я становилась веселей и жужжала громче – ведь знать, что есть нечто лучшее и лучше лучшего, и дальше больше и всё лучше тебя – это как лететь к солнцу – выше и выше! И только «ах!» выскакивает из сердца. Только «ах!» большому миру чудес. Я была полна радости, не принижая цену всему вокруг, а увеличивая её в тысячу раз! «Ишь какая счастливая! – завистливо шептались мухи, - Видно преуспела в оскорблениях и критике! Или нашла такую грязь, что нам и не снилось! Чем больше грязь нашёл – тем лучше сам, чем лучше сам, тем гаже всё вокруг!» А я молчала. Даже о своих мушках-подружках я больше ничего не могла сказать. Не в моих это силах судить и сравнивать. Но в моих силах выбрать. Грязь или цветы, уныние или радость. Доброту или злобу. Критику или очарование. Выбирая каждый день я превращалась в кого-то другого. Не снаружи, а внутри. Для мух это был враг, для меня – друг. Он видел всё наоборот. И однажды встретил друга.
Друг присел рядом сказал: «Ты похожа на радугу!» Я вздрогнула и оглянулась. Это была маленькая пчёлка, полосатая как носок и душистая как цветок. Я не поверила своим ушам. Я же серая, мутная, волосатая и пыльная. Где здесь радуга? Я надулась и съёжилась. Вообще-то мухи не разговаривают с незнакомцами. Они считают это недостойным себя. Но я молчала не от превосходства, а от собственного уродства. Смеётся она что ли! А пчёлка не отводила глаз, оглядывая меня с лап до головы. «Радуга», - повторила она. Мы сидели на верхушке забора возле цветочного луга. Не мушиное это место. Но не могла я больше по помойкам шастать. С тех пор как внутри поселился кто-то другой – прежняя жизнь казалась отвратительной. «Я не радуга! Я –Муха!»– буркнула я обиженно. А она засмеялась, замотала головой: «Нет-нет! Ты так переливаешься на солнце – как радуга! Издалека мне показалось что ты жучок-светлячок, а подлетела поближе и увидела…» «Что я – Муха!» – перебила я резко, и хотела было лететь прочь, но что-то остановило меня. Сходство. Я нерешительно заглянула в глаза пчелы и спросила: «В тебе тоже живёт кто-то такой, кто видит красоту? Даже там, где её нет?...» Пчёлка не удивилась. Пожала плечами и ответила: «Разве может не быть то, что есть. Если я вижу красоту – значит она есть. А если не вижу – она всё равно есть, просто я ещё не научилась видеть суть вещей». Я очень удивилась: «А меня учили, что суть вещей – грязь! И если ты не видишь грязь, напрягись и найди! А не то окажется - что-то в мире лучше тебя, а такого быть не может. Потому что всё помойка и тлен». «Глупость! – воскликнула пчёлка, - Всё в точности наоборот. Суть вещей – Красота. И нет некрасивого, нет лучшего или худшего. Красиво всё. Просто мои глаза не видят суть. Меня учили так - это как Солнце. Оно поднимается над землёй и освещает всё. И всё неповторимо и всё красиво. А в темноте всё серое, одинаковое, бесценное, безличное и пустое. Можно смотреть глазами Света, а можно глазами Тьмы. Глаза тьмы – это тупик. Как в шкаф забраться. Темно и душно. Скучно, безрадостно. А глаза света – это бесконечная радость. Это сама жизнь. Подмечать несовершенства, критиковать и принижать – бесполезное дело. Так мир лучше не станет. А вот видеть хорошее и красивое – это как солнцу помогать! Ведь света всё равно больше. А зло само отвалиться. Тучи убегут, тьма рассеется. Как ты думаешь, что лучше – ступить во тьму и ругать её или зажечь фонарик?» Я аж подпрыгнула! Слова пчелы свершили чудо. Внутри меня что-то лопнуло, треснуло, как скорлупа и разлилось светом. «Я хочу быть как ты, пчела! – крикнула я, - Я хочу видеть суть. Искать Красоту! Зажигать фонарик! Но я Муха… Меня учили наоборот. Пчёлка улыбнулась: «Ты муха снаружи, а внутри ты пчела. Твои глаза – не мушиные, твои глаза видят мёд. Летят к цветам. Собирают жар солнца и раздают другим. Ты давно не муха. Вот увидишь – очень скоро ты превратишься в того, кем хочешь быть!» «Я хочу быть пчелой!» – снова крикнула я и зажмурилась. Мне показалось, что это желание так сильно, что я превращусь немедленно, но чуда не случилось. «Не спеши, не торопись, - успокоила меня пчёлка, - всему своё время».
И время придёт, я знаю. Мне нужно поменять глаза. А это не быстрое дело. Глаза мухи закрыть крепко-крепко – пусть падают в свою собственную тьму и грязь, и там царствуют на троне критики и превосходства. И открыть глаза другие – глаза удивлённые, глаза покорённые, летящие на свет, и верящие в Свет, который сильнее тьмы, как сильнее всего солнце, неумолимо встающее над горизонтом день за днём. День за днём для Любви, Красоты и Радости.