- «Иван Александрович, изобрази!»

- «Оппа-на!»

Слышал я доносящиеся до меня хриплые голоса вперемешку со смехом из-за ветхого забора соседского участка.

- «Алёшка, шапку забыл!» – Послышался взволнованный женский голос. Это была мама. Как она не понимает, что я уже не Алёшка, а Алексей. Мне двадцать четыре года и я взрослый мужчина. Да, пусть у меня нет ещё своей семьи, пусть нет детей, но я уже никак не Алёшка.

- «Мааа, ну я же просил!»

- «Не спорь!» Властным тоном сказала мама и натянула на мою голову шапку, да так, что мне пришлось поправлять волосы и напяливать шапку заново. Строгим взглядом мама проследила за моими стараниями надеть шапку, не испортив причёску, и, убедившись, что оная находится чётко на моей макушке, вернулась в дом.

Вот так всегда. Хорошо хоть Танька меня сейчас не видит. Только зайду за угол дома. Скроюсь с линии огня маминых глаз – сниму это древнее безобразие со своей головы. Откуда вообще взялась эта шапка? Если судить по степени её ветхости и запаху, можно предположить, что ещё мой дед, будучи пятилетним мальчиком, украл её у какого-то древнего старика, который явно использовал её не по назначению, а носил вместо башмака, на грязной ноге, прохаживаясь по всем окрестным лужам и болотинам. Если верить идее, что всё пришедшее из земли в землю и возвращается, то шапку мою срочно необходимо придать первой попавшейся компостной яме, чтобы она больше не могла наблюдать этот жестокий мир.

- «Оппачки, городской, какие люди!», послышался звонкий голос сзади.

Этот голос мне знаком. С этим голосом у меня связано очень много воспоминаний. Я остановился и специально какое-то время не поворачивался к человеку, который обращался явно ко мне.

- «Кто это там брякнул?», саркастично я проговорил, тихонько поворачиваясь назад.

- «Никак отрастил что-то, чтобы так базарить?», услышал я замечание.

- «Серёёёёга!», - «Лёёёёха!», закричали мы одновременно наши имена и бросились в крепкие объятья друг к другу.

Не меняется Серёга. Раз в год я приезжаю в деревню и он тут как тут. Мы никогда заранее не договариваемся, но всегда встречаемся летом в этом захолустье. Детство наше крепко связывает нас с этими местами. Детство наше крепко связывает нас. На мгновение мне показалось всё в каком то новом свете, словно я смотрю откуда-то сбоку на себя и на Сергёгу и тускло-зелёный свет заменил собой яркий, солнечный, обычный для этих мест. Я почувствовал небольшое волнение в этот момент. Но тут же, словно очнулся от того, как Серёга трясёт мою руку.

- «Ну что ты, рассказывай, каково там в столице?», кричал Серёга, вопросительно и радостно вглядываясь в мой внешний вид.

Снова какая-то вспышка. Я ощутил тошноту, словно вверху живота что-то сжалось.

Ещё вспышка.

Темнота. Я словно падаю. Волнение. Страх.

- «Доброе утро, Лёша!» Словно сквозь пелену я слышу ежедневно прекрасный голос мамы. – «Вставай!».

Страха нет, волнения нет. Падение было еще вчера перед сном. Приятное чувство разливается по всему телу. Под одеялом тепло. Немного высунув ногу, я почувствовал контраст. Батареи в нашем районе еще не включили и поэтому под одеялом тепло концентрировалось гораздо лучше. Я почувствовал запах варёных сосисок, который гораздо быстрее заставляет меня подняться по утрам, чем мамины уговоры.